А. Начало эвакуации: операция «Огненная земля»
Борман был циником и реалистом.
После военной катастрофы под Сталинградом Борман и другие высшие руководители нацистов начали неафишируемый и «неорганизованный» вывод капитала из нацистской Германии в надежные убежища за рубежом; эта операция получила кодовое название Aktion Feuerland, или «Огненная земля».
Эти сокровища включали сотни миллионов рейхсмарок, множество ящиков золота и платины, жемчуга и бриллиантов, контейнеры с бесценными произведениями европейского искусства, а также с миллиардными пакетами акций и других ценных бумаг. Награбленное пряталось в банковских сейфах и подземных хранилищах по всему Рейху — до тех пор, пока о его существовании не узнал от одного из своих многочисленных источников Мартин Борман. В конце 1943 г. он взял под контроль большую часть этой добычи, хотя и не всю, и доложил Гитлеру о ее существовании, а также о плане ее сохранения.
«Спрячьте ваши сокровища; они вам понадобятся для создания Четвертого рейха», — ответил Гитлер. С его благословения гросс-адмирал Карл Дениц передал в распоряжение Бормана шесть подводных лодок, часть без опознавательных знаков, а генералиссимус Франко дал им разрешение базироваться в испанских портах Кадис и Виго. В течение двух следующих лет подводные лодки, груз для которых доставлялся транспортными самолетами из Германии в испанские города
Атлантического побережья, беспрерывно переправляли ценности в удаленные районы юга Аргентины — регион, известный как Терра дель фуэго, или Огненная земля. В пункте назначения их разгружали таинственные сотрудники Бормана, и ценности помещались в разные международные банки, контролируемые тайными партнерами Бормана. Это была операция «Огненная земля.
Борман был циником и реалистом.
После военной катастрофы под Сталинградом Борман и другие высшие руководители нацистов начали неафишируемый и «неорганизованный» вывод капитала из нацистской Германии в надежные убежища за рубежом; эта операция получила кодовое название Aktion Feuerland, или «Огненная земля».
Эти сокровища включали сотни миллионов рейхсмарок, множество ящиков золота и платины, жемчуга и бриллиантов, контейнеры с бесценными произведениями европейского искусства, а также с миллиардными пакетами акций и других ценных бумаг. Награбленное пряталось в банковских сейфах и подземных хранилищах по всему Рейху — до тех пор, пока о его существовании не узнал от одного из своих многочисленных источников Мартин Борман. В конце 1943 г. он взял под контроль большую часть этой добычи, хотя и не всю, и доложил Гитлеру о ее существовании, а также о плане ее сохранения.
«Спрячьте ваши сокровища; они вам понадобятся для создания Четвертого рейха», — ответил Гитлер. С его благословения гросс-адмирал Карл Дениц передал в распоряжение Бормана шесть подводных лодок, часть без опознавательных знаков, а генералиссимус Франко дал им разрешение базироваться в испанских портах Кадис и Виго. В течение двух следующих лет подводные лодки, груз для которых доставлялся транспортными самолетами из Германии в испанские города
Атлантического побережья, беспрерывно переправляли ценности в удаленные районы юга Аргентины — регион, известный как Терра дель фуэго, или Огненная земля. В пункте назначения их разгружали таинственные сотрудники Бормана, и ценности помещались в разные международные банки, контролируемые тайными партнерами Бормана. Это была операция «Огненная земля.
«Огненная земля» служит примером того, как разворачивалась послевоенная эвакуация нацистов, и в связи с этим следует обратить внимание на следующие моменты:
1) Маршрут эвакуации через франкистскую Испанию.
2) Использование подводных лодок без опознавательных знаков, или «черных» подводных лодок (здесь вновь появляется тень Вильгельма Ландига).
3) Помещение нацистских сокровищ в международные банки.
4) Предполагаемое участие в операции Аргентины как пункта назначения.
Каждый из этих четырех пунктов будет исследован в данной книге.
В. Операция «Бернхард»
Борман был в высшей степени изобретателен в криминальных делах. Так, например, в 1942 г. он спонсировал сверхсекретный проект «Бернхард» по изготовлению и выпуску в обращение фальшивых британских банкнот. План преследовал две цели: подорвать экономику Британии и обеспечить нацистскую Германию валютой, в которой та отчаянно нуждалась. Исследователь Картер Хидрик установил, что в разгар осуществления проекта печаталось 400 000 британских банкнот в месяц и, по его оценке, всего в обращение было выпущено фальшивых фунтов на сумму 600 миллионов долларов. Воспользовавшись контактами в деловом мире, Борман размещал эти деньги на счетах иностранных банков, а затем обменивал на другую твердую валюту, в основном доллары. Однако вместо того, чтобы вернуть эти деньги в экономику воюющей Германии, Борман забрал свою долю и сохранил про запас, чтобы при необходимости использовать в будущем. Хидрик отмечает, что «из 600 миллионов долларов выпущенных фальшивок приблизительно 300 миллионов так и не были найдены, вероятно, потерявшись в процессе таинственных обменных операций Бормана».
С. Встреча в отеле «Мейсон руж»: операции «Капли дождя» и «Полет орла»
Только после успешной высадки союзников во Франции, на пляжи Нормандии, долговременный план нацистов начал приводиться в действие. Чтобы понять Бормана и его послевоенные планы, необходимо знать, как он пришел к власти и какими методами пользовался.
1. Усиление власти Бормана и международная сеть
Давний сотрудник CBS журналист Пол Мэннинг, работающий вместе с самым известным репортером телекомпании Эдом Морроу, охарактеризовал личность и способности Мартина Бормана следующим образом:
Борман был классическим воплощением «диктатора в прихожей» — этот тип теперь стал обычным явлением в правительствах разных стран и многонациональных корпораций, и именно такие люди руководят действиями правительств. Те, кто его презирал, были типичными сторонниками революционного движения, старой гвардией преданных борцов, популистами, полагавшими, что их прежний успех продлится вечно. Великие личности создают великие корпорации, но акционерам нужно второе поколение профессиональных менеджеров, чтобы поддерживать рост прибылей. Мартин Борман относился ко второму поколению профессионалов, консолидировавших для Гитлера накопленную им власть. Он свободно ориентировался в бюрократическом аппарате и с величайшим мастерством управлял механизмами функционирования правительства.
Другими словами, Борман был профессиональным нацистом, задача которого состояла в сохранении партии, ее власти и повестки дня, в поддержании ее институтов и целей.
После того как Адольф Гитлер назначил Бормана руководителем аппарата Рудольфа Гесса, а также казначеем партии, все остальное для финансово одаренного Бормана было делом техники. Еще до того, как он сменил Гесса — после злосчастного полета последнего в Британию — на посту рейхсляйтера, Борман фактически получил контроль над аппаратом и финансами партии. Быстро выдвинувшись на роль личного финансового советника Гитлера, он добился, чтобы фюреру шли отчисления с каждой почтовой марки с его изображением, и этот трюк сделал Гитлера очень богатым человеком. В качестве казначея партии Борман вскоре получил контроль над средствами, выделяемыми на содержание «самого Гитлера и его подруги Евы Браун, а также Геринга, Геббельса и Гиммлера». К 1938 г. Борман фактически управлял всеми финансами Гитлера, оставив фюреру задачи по управлению страной.
После того как в мае 1941 г. Гесс улетел в Англию, карьера Бормана как профессионального нациста резко пошла в гору. Именно его Гитлер выбрал в качестве преемника Гесса на посту рейхсляйтера и советника по партии.
Названия должностей звучали не очень громко, но для Бормана это был гигантский шаг вперед. С этого момента в его подчинении находилась вся партийная машина. Каждый нацист в Германии, оккупированной Европе или за океаном отвечал лично перед ним. Через год Гитлер сделал Бормана своим личным секретарем и присвоил ему чин генерал-лейтенанта СС.
В качестве рейхсляйтера Борман возглавлял аусланд-организатион, зарубежные представительства партии и сеть, созданную еще до прихода нацистов к власти, чтобы держать живущих за границей немцев в курсе всех партийных событий, а также чтобы бдительно следить за деятельностью соотечественников и обстановкой в странах, где они обосновались. Таким образом, руководство партией не только обеспечивало Борману доступ ко всем политическим, военным и финансовым воротилам нацистской Германии, но и давало контроль над собственной международной шпионской сетью и «пятой колонной» в других странах. И что самое главное, после прихода к власти нацистов от всего немецкого бизнеса за рубежом потребовали иметь специальных людей для связи с аусланд-организатион, и этот факт следует иметь в виду, когда мы будем исследовать стратегические планы эвакуации Бормана, а также послевоенные задачи нацистского интернационала. В частности, все сотрудники трех крупнейших немецких банков — «Дойчебанк», «Дрезденбанк» и «Коммерцбанк» — должны были вступить в партию. Таким образом Борман получал мгновенную и ценную информацию о международных махинациях глобальной корпоративной элиты. Как верно отметил Мэннинг, Борман
получил эту огромную разведывательную сеть и «пятую колонну» в наследство, когда встал во главе партии. Он укрепил эту сеть и поставил перед ней новые задачи; она стала инструментом осуществления программы вывоза капиталов в последние месяцы войны.
2. Борман и «И.Г. Фарбен»
Дружба Бормана с директорами «И.Г. Фарбен» Германом Шмитцем, Максом Илгнером и другими обеспечила ему доступ к гораздо более широкой сети промышленного шпионажа концерна, необходимой для осуществления плана вывода капитала. Мэннинг обращает внимание на один город, превратившийся в настоящий центр банковской активности в интересах «И.Г. Фарбен», «Ферайнигте штальверке», AEG, «Мерк», «Сименс» и других крупных немецких картелей: Буэнос-Айрес. Финансовая и корпоративная информация, предоставленная «И.Г. Фарбен», контроль над значительными финансовыми ресурсами партии и награбленным добром, собственная сеть осведомителей и агентов влияния — все это обеспечивало Борману «широкую финансовую и коммерческую сеть за рубежом, чтобы он мог вести свою игру». Остается понять, что это была за игра.
3. Встреча в отеле «Мейсон руж» и «великий замысел»
10 августа 1944 г. принадлежащий СС автомобиль с нацистской свастикой и флагами СС на бамперах остановился у входа в отель «Мейсон руж» на Рю-де Франс-Бурже в Стрaсбурге, расположившемся на французском бepeгy реки Рейн, которая отделяет Эльзас от Баден-Вюртемберга. Машина доставила обергруппенфюрера СС Шейда, известного как доктор Шейд, «директор промышленного предприятия «Хермадорф и Шенберг компани». Не кто иной, как рейхсляйтер Мартин Борман лично поручил доктору Шейду председательствовать на сверхсекретной конференции немецких промышленников. Борман признался Шейду, который, в свою очередь, передал его слова участникам собрания, что «результатом этой встречи должны стать шаги, которые определят послевоенное будущее Германии». Возможно, Борман и Шейд немного лукавили, поскольку, как мы вскоре увидим, обсуждавшиеся на встрече вопросы касались не только Германии, но и всего послевоенного политического и экономического будущего Европы, а следовательно, самой нацистской партии, ее целей и ее политики. Планы вывода капиталов получили название «Aktion Regentropfchen» и «Aktion Adlerflug», то есть операция «Капли дождя» и операция «Полет орла».
СС были приняты все меры для того, чтобы конференция прошла в условиях полной секретности.
Специалисты из Ваффен-СС проверили все помещения в поисках спрятанных микрофонов и миниатюрных передатчиков. В качестве дополнительной меры предосторожности на один день был перекрыт доступ во все соседние номера, а также помещения выше и ниже. Обед подавался прямо в зал проверенными сотрудниками Ваффен-СС. Все тринадцать человек, присутствовавших на совещании, могли быть уверены в своей полной безопасности — в том числе секретарь, который вел стенограмму, впоследствии распечатанную и с курьером отправленную Борману.
Меры предосторожности были вполне оправданы, если принять во внимание присутствовавших людей и обсуждаемые темы.
Список участников выглядит как перечень крупнейших промышленных фирм Германии:
Присутствовали представитель «Крупп» доктор Каспар, представитель «Рохлинг» доктор Толле, представитель «Мессершмитт» доктор Синсерен, представители «Буссинг» доктора Копп, Вайер и Бирвангер, представители различных фирм из польской Познани («Дрозе», «Янчев энд компани», «Браун-Бовери», «Геркулесверке», «Бушверке» и «Штадверке») доктора Элленмайер, Янчев и Копштейн, представитель министерства морского флота Германии в Париже доктор Меер и доктор Стросснер из министерства вооружений, Париж.
Шейд начал совещание, проинформировав присутствующих, что битва во Франции проиграна и что все промышленные предприятия, которые можно эвакуировать в Германию, должны быть эвакуированы.
После нескольких предварительных фраз относительно защиты «Западного вала» и самого Рейха Шейд перешел к сути, заявив присутствующим:
С этого момента немецкая промышленность должна предпринимать шаги для подготовки к послевоенной коммерческой кампании — каждой фирме необходимо устанавливать новые связи и заключать соглашения с иностранными фирмами. Это должно делаться в индивидуальном порядке, чтобы не навлечь подозрения. Тем не менее партия и Третий рейх будут стоять за каждой фирмой, обеспечивая государственную и финансовую поддержку.
Другими словами, эти действия не будут строго координироваться самой партией, поскольку это вызовет подозрения союзников и разрушит весь план. Шейд дал ясно понять, что каждая фирма должна использовать существующие контакты и устанавливать новые. Но тут была ловушка: обещая финансовую поддержку партии — теперь у нас уже есть представление, насколько существенной она была, — Борман давал понять представителям корпораций, что он, в сущности, покупает акции их предприятий и в обмен на поддержку ждет от них информации. Чтобы подчеркнуть этот момент, Шейд проинформировал присутствующих, что Борман приостановил действие закона 1933 г., известного как «Декрет о защите нации и государства», согласно которому «за нарушение правил валютных операций и сокрытие иностранной валюты предусматривалась смертная казнь». Скрытая угроза состояла в том, что Борман через свою разведывательную сеть и агентов мог при желании без труда убрать любого из высших руководителей или директоров корпораций, если они не согласятся сотрудничать. Такая тактика, как мы увидим впоследствии, оказалась очень эффективной.
Озвучив эту завуалированную угрозу, Шейд продолжал:
Теперь требуется на финансовом уровне заложить основу для заимствования значительных сумм у иностранных государств после окончания войны.
Другими словами, война проиграна, и немецкие фирмы должны разрабатывать планы по восстановлению Германии — с молчаливого одобрения Бормана и партии.
В качестве примера такого рода поддержки, принесшей большую пользу Германии в прошлом, доктор Шейд привел «патенты на производство нержавеющей стали, находившиеся в совместном владении нью-йоркской компании «Чемикл фоундейшн» и немецкого концерна «Крупп», а также аналогичные соглашения с «Юнион стил инкорпорейтед» из Карнеги, Иллинойс, «Америкэн стил энд вайр», «Нэшнл тьюб» и т.д., что обязывало эти компании сотрудничать с концерном Круппа». Он также назвал «Цейсс компани», «Лейка компани» и «Гамбург-Америка лайн» как фирмы, наиболее эффективно защищающие интересы Германии за границей.
Обратите внимание, что Шейд рассказал о методе, применять который партия рекомендует немецким корпорациям: они должны использовать существующие лицензионные, патентные и картельные соглашения для того, чтобы расширить возможности кредитования и усилить влияние за рубежом; так поступал концерн «И.Г. Фарбен». Приглашенные на совещание руководители корпораций усвоили урок.
Это должна была быть экспансия, только более масштабная, довоенных планов Дауэса и Юнга, которая и привела к созданию «И.Г. Фарбен». Торговать, проникать, внедряться и объединяться в картели, приобретая технологии, — и все это с учетом интересов Германии и нацистской партии. Таков был лозунг зарождавшегося нацистского интернационала Бормана.
Затем Шейд прервал утреннее совещание. По его сигналу присутствующим подали «настоящий страсбургский ленч». На длинном столе официанты-эсэсовцы расставили тарелки с «паштетом из гусиной печенки, мателотом, лапшой, кислой капустой, свиными рульками, сосисками и луковым пирогом, а также бутылки рислинга из соседних виноделен. Также были поданы бренди и сигары...». После этого пира доктор Шейд отбыл в Германию, чтобы конфиденциально довести до всех заинтересованных лиц информацию о результатах и ожиданиях конференции, а сама конференция после обеда возобновилась под председательством доктора Боссе из министерства вооружений.
Вечерняя часть встречи еще больше раскрыла мысли, намерения и грандиозные планы Бормана. На этом вечернем совещании присутствовали только три представителя корпораций «Крупп», «Гекко» и «Рохлинг». Доктор Боссе сделал несколько интересных замечаний, повторив утверждение Бормана, что война проиграна, но будет продолжена до тех пор, пока не будут достигнуты определенные цели, обеспечивающие послевоенное экономическое возрождение Германии. Затем он прибавил, что немецкие промышленники должны быть готовы к финансированию нацистской партии, которой, возможно, придется уйти в подполье...
Это звучит достаточно откровенно, однако следующее заявление, если вникнуть в его смысл, выглядит Поистине необычно и удивительно. Боссе принялся описывать, как будет осуществляться связь между партией и немецкими концернами и каковы будут их цели:
«С настоящего момента правительство в Берлине
(разумеется, имелся в виду Борман)
будет выделять крупные суммы промышленникам, чтобы каждый смог основать надежный послевоенный фонд за границей. Существующие финансовые резервы в других странах должны быть предоставлены в распоряжение партии, дабы после поражения могла быть создана сильная Германская империя. Практически незамедлительно требуется, — продолжал он, — чтобы крупные немецкие предприятия основали маленькие технические отделы или исследовательские бюро, абсолютно независимые и не имеющие связей с головным предприятием. Эти бюро получат проекты и чертежи нового оружия, а также документы, необходимые для продолжения исследований. Эти специальные отделы нужно открывать в крупных городах, где безопасность выше, хотя некоторые можно разметить в небольших деревушках рядом с источниками гидроэлектрической энергии, так чтобы эти члены партии делали вид, что изучают водные ресурсы в интересах союзников.
Доктор Боссе подчеркнул, что знать об этих технических бюро будет ограниченное число лиц на каждом предприятии, а также руководители нацистской партии. Каждое бюро должно иметь связного, представляющего партию и ее руководителя, рейхсляйтера Бормана.«Как только партия станет достаточно сильной, чтобы восстановить контроль над Германией, промышленники будут вознаграждены за свои усилия и сотрудничество концессиями и заказами».
Но и это еще не все!
И на утреннем, и на вечернем совещании подчеркивалось, что существующий запрет на вывоз капитала «теперь полностью отменен и заменен новой политикой нацистов, согласно которой промышленники при поддержке правительства (ведущую роль будет играть Борман) станут вывозить капитал в максимально возможных количествах — в виде денег, бондов, патентов, ученых и управленцев».
Боссе убеждал промышленников немедленно начать вывоз капитала из Германии. «Таким образом, предоставляемая промышленникам свобода еще больше укрепляет их связи с партией, обеспечивая защиту в будущей деятельности и дома, и за границей».
С этого дня немецкие фирмы любого уровня должны были размещать средства — а по возможности и персонал — за рубежом, особенно в нейтральных странах...
Доктор Боссе завершил совещание следующими словами: «Нацистская партия осознает, что после поражения Германии некоторые из ее самых известных деятелей будут объявлены военными преступниками. Тем не менее в сотрудничестве с промышленниками партия намеревается поставить своих наименее подозрительных, но самых ценных членов на различных предприятиях Германии в качестве технических специалистов или членов исследовательских и проектных бюро».
Все это требует очень тщательной расшифровки, поскольку совершенно очевидно, что «нацизм доктора Боссе имел бормановский акцент».
Из приведенной выше пространной цитаты можно сделать следующие выводы:
1) Борман, по существу, конфисковывал все заграничные резервы немецких корпораций и ставил их под контроль нацистской партии.
2) Эти средства, в свою очередь, предполагалось выделить корпорациям для достижения целей, поставленных на конференции.
3) Первостепенной задачей объявлялось создание «исследовательских бюро», которые должны были действовать по аналогии с подразделением N.W.7 компании «И.Г. Фарбен» — собирать информацию и заимствовать зарубежные исследования, а также выполнять собственные разработки.
4) Поскольку эти технические бюро должны были иметь партийных связных, подчинявшихся непосредственно Борману, совершенно очевидно, что по плану Бормана нацистский интернационал должен был заниматься не только шпионажем, но и собственными исследованиями под видом подразделений — «технических бюро» — немецких компаний, практически независимых от них.
5) Каждое исследовательское бюро должно было создаваться под видом какой-то иной деятельности, например, «исследования водных ресурсов».
6) Была разработана программа вывоза капиталов, чтобы союзники не получили самых ценных немецких ученых и инженеров, а также информацию в виде патентов — все планировалось перевезти за границу в надежные убежища. Это значит (с учетом всего вышеперечисленного), что Борман рассчитывал, что партия продолжит независимые научные исследования, одновременно контролируя всю информацию, полученную в результате промышленного шпионажа, и делясь ею с теми корпорациями, которые Борман и партия сочтут подходящими.
Все это приводит нас к еще более очевидному и важному выводу:
Следует также обратить внимание на скрытую угрозу, содержавшуюся в словах Боссе: «Таким образом, предоставляемая промышленникам свобода еще больше укрепляет их связи с партией, обеспечивая защиту в будущей деятельности и дома, и за границей». Другими словами, Борман действовал по известной схеме, которой пользуется организованная преступность: предлагал «защиту» и намекал на возможность применения силы против тех, кто не подчинится, а также предоставлял значительные международные ресурсы партии тем, кто будет сотрудничать.
По завершении встречи в страсбургском отеле «Мейсон руж» доктор Боссе позвонил Мартину Борману в Берлин по «секретной связи СС» и проинформировал, что все участники — что неудивительно — согласились с постановлениями и условиями конференции. Последующие действия Бормана раскрывают механизмы, которые он рассчитывал использовать для создания тайного Четвертого рейха и нацистского интернационала; он позвонил Георгу фон Шницлеру, одному из членов совета директоров «И.Г. Фарбен». Фон Шницлер сообщил Борману, что после войны зависимость победивших союзников от «И.Г. Фарбен» будет «настолько велика, что, несмотря на поражение Германии, корпорация тем или иным образом сумеет сохранить ведущее положение в европейской химической промышленности». Таким образом, в то время, когда под натиском союзников немецкие войска оставляли Францию и Голландию, немецкие промышленники по требованию Бормана энергично скупали крупные пакеты акций французских, бельгийских, голландских и люксембургских фирм.
Не стоит также игнорировать или забывать тот факт, что Борман позаботился о переправке личного архива в Южную Америку — что еще раз указывает о его намерении выжить — сначала через Мюнхен в Испанию, а оттуда на грузовых судах и подводных лодках, которые перевозили членов СС, сторонников нацистской партии, а также награбленные богатства. Этот архив должен был обеспечить надежную работу связных партии в корпорациях, разведки и финансовых агентов.
4. Усилия союзников по противодействию плану Бормана по вывозу капиталов
Совершенно очевидно, что такую программу было невозможно вечно скрывать от разведки союзников; она была слишком масштабна. И Борман, конечно, это знал. Что же он на самом деле пытался предпринять? Ясная картина бизнес-стратегии Бормана вырисовывается из краткого описания усилий союзников по противодействию его наступлению на деловом фронте.
В результате страсбургской встречи Борман
создал 750 подставных компаний под эгидой предприятий или частных лиц, где он выступал в качестве доверенного лица и имел полный контроль как инструмент управления доходом в программе бегства капиталов. Эти предприятия были разбросаны по странам Европы, Ближнего Востока и Латинской Америки. Активы хранились даже на банковских счетах в Соединенных Штатах...
Запомните эти регионы — Европа, Ближний Восток и Латинская Америка, — поскольку они еще появятся в нашей книге.
В результате действий Бормана представители партии, институт которых был создан на совещании в Страсбурге в отеле «Мейсон руж», получили возможность проникнуть в экономику одиннадцати государств, в том числе Германии, и существенно влиять на нее в послевоенном мире. К моменту окончания войны в Европе «нацистский интернационал» Бормана «уже припрятал 800 миллионов долларов и 95 тонн золота».
Картер Хидрик не знал об усилиях союзников блокировать деятельность послевоенного нацистского интернационала и соответственно связался с членом разведывательного сообщества, «с которым поддерживал отношения и который изучал действия нацистов в мире бизнеса». Выявленные факты встревожили Хидрика.
Не называя имен (Пола) Мэннинга или (Уильяма) Стивенсона, он признал, что их высказывания относительно участия нацистов в формировании послевоенного бизнеса соответствуют действительности и что американские разведывательные службы — он назвал ЦРУ и ее предшественницу ОСС — провели тщательное расследование этого факта. Он заявил, что эти ведомства выявили все сколько-нибудь значимые сделки, расчленили немецкие картели, лишили активов их владельцев, членов нацистской партии, и передали эти финансовые инструменты в американскую программу хранения собственности иностранных граждан. Он поделился со мной этой информацией, доказывая, что, несмотря на попытки немецких бизнесменов и высокопоставленных нацистов — в частности, было упомянуто имя Бормана — пережить войну при помощи тайных инвестиций, Соединенные Штаты раскрыли этот план и сорвали его. Таким образом, он настаивал, что говорить тут не о чем и в моих дальнейших исследованиях нет никакой необходимости.
Стоит ли верить, что ЦРУ отследило бывших нацистов и их деловые контакты, вопрос спорный, поскольку теперь стало известно о сделке, заключенной Алленом Даллесом и главой немецкой военной разведки генералом Рейнхардом Геленом, в результате которой вся военная разведка Германии в Советском Союзе и Восточной Европе перешла под формальный контроль ЦРУ.
Другими словами, контакт Хидрика на самом деле сообщил, что ЦРУ скорее всего использовало нацистов для охоты на других нацистов — в лучшем случае сомнительное предприятие, а в худшем раскрывающее лишь то, что вероятно хотел раскрыть сам Борман. Как бы то ни было, Хидрика не удалось сбить со следа:
Но если то, что писали Пол Мэннинг и Уильям Стивенсон о деловой активности нацистов, соответствует действительности, значит, правдиво и то, что раньше утверждал Ладислас Фараго и о чем свидетельствовала другая очень важная информация о тех, кто инициировал совещание в Страсбурге (например, Бормане). Поэтому попытка очернить Фараго была, по всей видимости, дымовой завесой. Зная, что мое предположение верно и что предпринимаются попытки скрыть правду, я провел более тщательные исследования, отраженные в этой книге. Я не принимал в расчет предположение, что замысел нацистов был разрушен; подтверждение, что страсбургский план был принят и начал выполняться, и составляет основу этой книги. Тем не менее при дальнейших исследованиях я обнаружил, что утверждения о конфискации финансовых активов американским правительством были справедливы по форме, но не по сути. Это еще одна дымовая завеса, предназначенная для сокрытия правды.
Но что это за правда, которую, по утверждению Хидрика, пыталось скрыть американское правительство?
Ответ Хидрика пугает:
Во-первых, центральной фигурой страсбургского совещания был Мартин Борман. Во-вторых, в конце войны Борман бежал из нацистской Германии и затем на протяжении многих лет восстанавливал и контролировал экономику Западной Германии, большей части Европы и Латинской Америки, причем пользовался тайной защитой и поддержкой американского правительства.
Причины, по которым американские власти поддерживали действия такого видного нациста, как Мартин Борман, мы рассмотрим в следующей главе, а теперь достаточно отметить, что Борман очень хорошо усвоил уроки «финансовых рычагов».
Но на что были направлены все эти усилия? Ответ Хидрика еще более мрачен: целью плана было
быстрое возрождение Германии и в конечном счете ее доминирование в экономике Европы... Стратегия передислокации экономики... также включала «Европейское экономическое сообщество», в котором Германия играла бы роль центра и знаменосца объединенной Европы, «доминирование которой будет обеспечено гибкими политическими методами... без применения грубой силы». Эти элементы легко различимы в истории послевоенной Европы, и Германия действительно играет ведущую роль в современной экономической модели Европы, которая называется «Европейское Экономическое Сообщество». Все свидетельствует о том, что план вывоза капиталов и сотрудничество Бормана с «И.Г Фарбен» не только принесли ожидаемые плоды, но и создали основу для европейской экономики в ее современном виде — а следовательно, и мировой экономики.
Истинность этого утверждения мы более подробно проанализируем во второй части книги, когда будем рассматривать послевоенную политическую деятельность нацистского интернационала.
В чем же заключалась стратегия Бормана?
Это была корпоративная версия блицкрига: при помощи декоративных фасадов, фиктивных корпораций, внедрения в советы директоров лиц, не замеченных в связях с нацистскими деловыми кругами, и массированных «пятых колонн» внутри корпораций Борман рассчитывал создать обширную сеть влияния на корпорации, для выявления которой потребуется армия финансовых агентов и юристов, а также годы и даже десятилетия упорного труда. Если история битвы за ликвидацию «И.Г. Фарбен», занявшей более пятидесяти лет, может служить показателем, то план Бормана оказался чрезвычайно успешным.
Но как уже отмечалось выше, для того, чтобы склонить к сотрудничеству федеральные власти США, требовались определенные рычаги. Что это могли быть за рычаги, мы рассмотрим в следующей главе.
Тем не менее картина манипуляций Бормана промышленными корпорациями, которая вырисовывается из приведенных фактов, наводит на размышления, поскольку она ставит Бормана в один ряд с такими фигурами, как Джон Д. Рокфеллер и Дж. П. Морган, но без их «этических ограничений», которых на самом деле было не так уж много, как будет показано в следующих главах. Борман не только поставил нацистский интернационал на один уровень с главными игроками в сфере международных корпораций и финансового бизнеса, но и в какой-то мере сумел проникнуть в них и использовать их в своих интересах.
D. Выводы
Теперь уже очевидно: заявления союзников об успехе в противодействии плану Бормана по вывозу капитала вызывают сомнения. Вполне возможно, что эти заявления были просто дымовой завесой, скрывающей нечто другое. Это другое будет предметом рассмотрения в следующей главе, а пока мы лишь отметим их неточность. Нацистский интернационал Бормана не только выжил, но и сохранил прекрасное организационное и финансовое состояние.
Все это свидетельствует, что неонацистские фантастические романы Вильгельма Ландига действительно «полны реалий» и что Мартин Борман был полон решимости пережить войну.
Вопрос в том, удалось ли ему это?
В следующей главе мы покажем, что он не только выжил, но выжил не один, а присутствие этих фигур в нацистском интернационале указывает, что задача нацистского контроля над секретными исследованиями в самых современных областях физики также сохранилась — вместе с людьми, которые координировали их, обеспечивали охрану проектов и претворяли в жизнь зарубежную политику нацистской партии. (с) Дж.Фаррелл "Нацистский интернационал"
1) Маршрут эвакуации через франкистскую Испанию.
2) Использование подводных лодок без опознавательных знаков, или «черных» подводных лодок (здесь вновь появляется тень Вильгельма Ландига).
3) Помещение нацистских сокровищ в международные банки.
4) Предполагаемое участие в операции Аргентины как пункта назначения.
Каждый из этих четырех пунктов будет исследован в данной книге.
В. Операция «Бернхард»
Борман был в высшей степени изобретателен в криминальных делах. Так, например, в 1942 г. он спонсировал сверхсекретный проект «Бернхард» по изготовлению и выпуску в обращение фальшивых британских банкнот. План преследовал две цели: подорвать экономику Британии и обеспечить нацистскую Германию валютой, в которой та отчаянно нуждалась. Исследователь Картер Хидрик установил, что в разгар осуществления проекта печаталось 400 000 британских банкнот в месяц и, по его оценке, всего в обращение было выпущено фальшивых фунтов на сумму 600 миллионов долларов. Воспользовавшись контактами в деловом мире, Борман размещал эти деньги на счетах иностранных банков, а затем обменивал на другую твердую валюту, в основном доллары. Однако вместо того, чтобы вернуть эти деньги в экономику воюющей Германии, Борман забрал свою долю и сохранил про запас, чтобы при необходимости использовать в будущем. Хидрик отмечает, что «из 600 миллионов долларов выпущенных фальшивок приблизительно 300 миллионов так и не были найдены, вероятно, потерявшись в процессе таинственных обменных операций Бормана».
С. Встреча в отеле «Мейсон руж»: операции «Капли дождя» и «Полет орла»
Только после успешной высадки союзников во Франции, на пляжи Нормандии, долговременный план нацистов начал приводиться в действие. Чтобы понять Бормана и его послевоенные планы, необходимо знать, как он пришел к власти и какими методами пользовался.
1. Усиление власти Бормана и международная сеть
Давний сотрудник CBS журналист Пол Мэннинг, работающий вместе с самым известным репортером телекомпании Эдом Морроу, охарактеризовал личность и способности Мартина Бормана следующим образом:
Борман был классическим воплощением «диктатора в прихожей» — этот тип теперь стал обычным явлением в правительствах разных стран и многонациональных корпораций, и именно такие люди руководят действиями правительств. Те, кто его презирал, были типичными сторонниками революционного движения, старой гвардией преданных борцов, популистами, полагавшими, что их прежний успех продлится вечно. Великие личности создают великие корпорации, но акционерам нужно второе поколение профессиональных менеджеров, чтобы поддерживать рост прибылей. Мартин Борман относился ко второму поколению профессионалов, консолидировавших для Гитлера накопленную им власть. Он свободно ориентировался в бюрократическом аппарате и с величайшим мастерством управлял механизмами функционирования правительства.
Другими словами, Борман был профессиональным нацистом, задача которого состояла в сохранении партии, ее власти и повестки дня, в поддержании ее институтов и целей.
После того как Адольф Гитлер назначил Бормана руководителем аппарата Рудольфа Гесса, а также казначеем партии, все остальное для финансово одаренного Бормана было делом техники. Еще до того, как он сменил Гесса — после злосчастного полета последнего в Британию — на посту рейхсляйтера, Борман фактически получил контроль над аппаратом и финансами партии. Быстро выдвинувшись на роль личного финансового советника Гитлера, он добился, чтобы фюреру шли отчисления с каждой почтовой марки с его изображением, и этот трюк сделал Гитлера очень богатым человеком. В качестве казначея партии Борман вскоре получил контроль над средствами, выделяемыми на содержание «самого Гитлера и его подруги Евы Браун, а также Геринга, Геббельса и Гиммлера». К 1938 г. Борман фактически управлял всеми финансами Гитлера, оставив фюреру задачи по управлению страной.
После того как в мае 1941 г. Гесс улетел в Англию, карьера Бормана как профессионального нациста резко пошла в гору. Именно его Гитлер выбрал в качестве преемника Гесса на посту рейхсляйтера и советника по партии.
Названия должностей звучали не очень громко, но для Бормана это был гигантский шаг вперед. С этого момента в его подчинении находилась вся партийная машина. Каждый нацист в Германии, оккупированной Европе или за океаном отвечал лично перед ним. Через год Гитлер сделал Бормана своим личным секретарем и присвоил ему чин генерал-лейтенанта СС.
В качестве рейхсляйтера Борман возглавлял аусланд-организатион, зарубежные представительства партии и сеть, созданную еще до прихода нацистов к власти, чтобы держать живущих за границей немцев в курсе всех партийных событий, а также чтобы бдительно следить за деятельностью соотечественников и обстановкой в странах, где они обосновались. Таким образом, руководство партией не только обеспечивало Борману доступ ко всем политическим, военным и финансовым воротилам нацистской Германии, но и давало контроль над собственной международной шпионской сетью и «пятой колонной» в других странах. И что самое главное, после прихода к власти нацистов от всего немецкого бизнеса за рубежом потребовали иметь специальных людей для связи с аусланд-организатион, и этот факт следует иметь в виду, когда мы будем исследовать стратегические планы эвакуации Бормана, а также послевоенные задачи нацистского интернационала. В частности, все сотрудники трех крупнейших немецких банков — «Дойчебанк», «Дрезденбанк» и «Коммерцбанк» — должны были вступить в партию. Таким образом Борман получал мгновенную и ценную информацию о международных махинациях глобальной корпоративной элиты. Как верно отметил Мэннинг, Борман
получил эту огромную разведывательную сеть и «пятую колонну» в наследство, когда встал во главе партии. Он укрепил эту сеть и поставил перед ней новые задачи; она стала инструментом осуществления программы вывоза капиталов в последние месяцы войны.
2. Борман и «И.Г. Фарбен»
Дружба Бормана с директорами «И.Г. Фарбен» Германом Шмитцем, Максом Илгнером и другими обеспечила ему доступ к гораздо более широкой сети промышленного шпионажа концерна, необходимой для осуществления плана вывода капитала. Мэннинг обращает внимание на один город, превратившийся в настоящий центр банковской активности в интересах «И.Г. Фарбен», «Ферайнигте штальверке», AEG, «Мерк», «Сименс» и других крупных немецких картелей: Буэнос-Айрес. Финансовая и корпоративная информация, предоставленная «И.Г. Фарбен», контроль над значительными финансовыми ресурсами партии и награбленным добром, собственная сеть осведомителей и агентов влияния — все это обеспечивало Борману «широкую финансовую и коммерческую сеть за рубежом, чтобы он мог вести свою игру». Остается понять, что это была за игра.
3. Встреча в отеле «Мейсон руж» и «великий замысел»
10 августа 1944 г. принадлежащий СС автомобиль с нацистской свастикой и флагами СС на бамперах остановился у входа в отель «Мейсон руж» на Рю-де Франс-Бурже в Стрaсбурге, расположившемся на французском бepeгy реки Рейн, которая отделяет Эльзас от Баден-Вюртемберга. Машина доставила обергруппенфюрера СС Шейда, известного как доктор Шейд, «директор промышленного предприятия «Хермадорф и Шенберг компани». Не кто иной, как рейхсляйтер Мартин Борман лично поручил доктору Шейду председательствовать на сверхсекретной конференции немецких промышленников. Борман признался Шейду, который, в свою очередь, передал его слова участникам собрания, что «результатом этой встречи должны стать шаги, которые определят послевоенное будущее Германии». Возможно, Борман и Шейд немного лукавили, поскольку, как мы вскоре увидим, обсуждавшиеся на встрече вопросы касались не только Германии, но и всего послевоенного политического и экономического будущего Европы, а следовательно, самой нацистской партии, ее целей и ее политики. Планы вывода капиталов получили название «Aktion Regentropfchen» и «Aktion Adlerflug», то есть операция «Капли дождя» и операция «Полет орла».
СС были приняты все меры для того, чтобы конференция прошла в условиях полной секретности.
Специалисты из Ваффен-СС проверили все помещения в поисках спрятанных микрофонов и миниатюрных передатчиков. В качестве дополнительной меры предосторожности на один день был перекрыт доступ во все соседние номера, а также помещения выше и ниже. Обед подавался прямо в зал проверенными сотрудниками Ваффен-СС. Все тринадцать человек, присутствовавших на совещании, могли быть уверены в своей полной безопасности — в том числе секретарь, который вел стенограмму, впоследствии распечатанную и с курьером отправленную Борману.
Меры предосторожности были вполне оправданы, если принять во внимание присутствовавших людей и обсуждаемые темы.
Список участников выглядит как перечень крупнейших промышленных фирм Германии:
Присутствовали представитель «Крупп» доктор Каспар, представитель «Рохлинг» доктор Толле, представитель «Мессершмитт» доктор Синсерен, представители «Буссинг» доктора Копп, Вайер и Бирвангер, представители различных фирм из польской Познани («Дрозе», «Янчев энд компани», «Браун-Бовери», «Геркулесверке», «Бушверке» и «Штадверке») доктора Элленмайер, Янчев и Копштейн, представитель министерства морского флота Германии в Париже доктор Меер и доктор Стросснер из министерства вооружений, Париж.
Шейд начал совещание, проинформировав присутствующих, что битва во Франции проиграна и что все промышленные предприятия, которые можно эвакуировать в Германию, должны быть эвакуированы.
После нескольких предварительных фраз относительно защиты «Западного вала» и самого Рейха Шейд перешел к сути, заявив присутствующим:
С этого момента немецкая промышленность должна предпринимать шаги для подготовки к послевоенной коммерческой кампании — каждой фирме необходимо устанавливать новые связи и заключать соглашения с иностранными фирмами. Это должно делаться в индивидуальном порядке, чтобы не навлечь подозрения. Тем не менее партия и Третий рейх будут стоять за каждой фирмой, обеспечивая государственную и финансовую поддержку.
Другими словами, эти действия не будут строго координироваться самой партией, поскольку это вызовет подозрения союзников и разрушит весь план. Шейд дал ясно понять, что каждая фирма должна использовать существующие контакты и устанавливать новые. Но тут была ловушка: обещая финансовую поддержку партии — теперь у нас уже есть представление, насколько существенной она была, — Борман давал понять представителям корпораций, что он, в сущности, покупает акции их предприятий и в обмен на поддержку ждет от них информации. Чтобы подчеркнуть этот момент, Шейд проинформировал присутствующих, что Борман приостановил действие закона 1933 г., известного как «Декрет о защите нации и государства», согласно которому «за нарушение правил валютных операций и сокрытие иностранной валюты предусматривалась смертная казнь». Скрытая угроза состояла в том, что Борман через свою разведывательную сеть и агентов мог при желании без труда убрать любого из высших руководителей или директоров корпораций, если они не согласятся сотрудничать. Такая тактика, как мы увидим впоследствии, оказалась очень эффективной.
Озвучив эту завуалированную угрозу, Шейд продолжал:
Теперь требуется на финансовом уровне заложить основу для заимствования значительных сумм у иностранных государств после окончания войны.
Другими словами, война проиграна, и немецкие фирмы должны разрабатывать планы по восстановлению Германии — с молчаливого одобрения Бормана и партии.
В качестве примера такого рода поддержки, принесшей большую пользу Германии в прошлом, доктор Шейд привел «патенты на производство нержавеющей стали, находившиеся в совместном владении нью-йоркской компании «Чемикл фоундейшн» и немецкого концерна «Крупп», а также аналогичные соглашения с «Юнион стил инкорпорейтед» из Карнеги, Иллинойс, «Америкэн стил энд вайр», «Нэшнл тьюб» и т.д., что обязывало эти компании сотрудничать с концерном Круппа». Он также назвал «Цейсс компани», «Лейка компани» и «Гамбург-Америка лайн» как фирмы, наиболее эффективно защищающие интересы Германии за границей.
Обратите внимание, что Шейд рассказал о методе, применять который партия рекомендует немецким корпорациям: они должны использовать существующие лицензионные, патентные и картельные соглашения для того, чтобы расширить возможности кредитования и усилить влияние за рубежом; так поступал концерн «И.Г. Фарбен». Приглашенные на совещание руководители корпораций усвоили урок.
Это должна была быть экспансия, только более масштабная, довоенных планов Дауэса и Юнга, которая и привела к созданию «И.Г. Фарбен». Торговать, проникать, внедряться и объединяться в картели, приобретая технологии, — и все это с учетом интересов Германии и нацистской партии. Таков был лозунг зарождавшегося нацистского интернационала Бормана.
Затем Шейд прервал утреннее совещание. По его сигналу присутствующим подали «настоящий страсбургский ленч». На длинном столе официанты-эсэсовцы расставили тарелки с «паштетом из гусиной печенки, мателотом, лапшой, кислой капустой, свиными рульками, сосисками и луковым пирогом, а также бутылки рислинга из соседних виноделен. Также были поданы бренди и сигары...». После этого пира доктор Шейд отбыл в Германию, чтобы конфиденциально довести до всех заинтересованных лиц информацию о результатах и ожиданиях конференции, а сама конференция после обеда возобновилась под председательством доктора Боссе из министерства вооружений.
Вечерняя часть встречи еще больше раскрыла мысли, намерения и грандиозные планы Бормана. На этом вечернем совещании присутствовали только три представителя корпораций «Крупп», «Гекко» и «Рохлинг». Доктор Боссе сделал несколько интересных замечаний, повторив утверждение Бормана, что война проиграна, но будет продолжена до тех пор, пока не будут достигнуты определенные цели, обеспечивающие послевоенное экономическое возрождение Германии. Затем он прибавил, что немецкие промышленники должны быть готовы к финансированию нацистской партии, которой, возможно, придется уйти в подполье...
Это звучит достаточно откровенно, однако следующее заявление, если вникнуть в его смысл, выглядит Поистине необычно и удивительно. Боссе принялся описывать, как будет осуществляться связь между партией и немецкими концернами и каковы будут их цели:
«С настоящего момента правительство в Берлине
(разумеется, имелся в виду Борман)
будет выделять крупные суммы промышленникам, чтобы каждый смог основать надежный послевоенный фонд за границей. Существующие финансовые резервы в других странах должны быть предоставлены в распоряжение партии, дабы после поражения могла быть создана сильная Германская империя. Практически незамедлительно требуется, — продолжал он, — чтобы крупные немецкие предприятия основали маленькие технические отделы или исследовательские бюро, абсолютно независимые и не имеющие связей с головным предприятием. Эти бюро получат проекты и чертежи нового оружия, а также документы, необходимые для продолжения исследований. Эти специальные отделы нужно открывать в крупных городах, где безопасность выше, хотя некоторые можно разметить в небольших деревушках рядом с источниками гидроэлектрической энергии, так чтобы эти члены партии делали вид, что изучают водные ресурсы в интересах союзников.
Доктор Боссе подчеркнул, что знать об этих технических бюро будет ограниченное число лиц на каждом предприятии, а также руководители нацистской партии. Каждое бюро должно иметь связного, представляющего партию и ее руководителя, рейхсляйтера Бормана.«Как только партия станет достаточно сильной, чтобы восстановить контроль над Германией, промышленники будут вознаграждены за свои усилия и сотрудничество концессиями и заказами».
Но и это еще не все!
И на утреннем, и на вечернем совещании подчеркивалось, что существующий запрет на вывоз капитала «теперь полностью отменен и заменен новой политикой нацистов, согласно которой промышленники при поддержке правительства (ведущую роль будет играть Борман) станут вывозить капитал в максимально возможных количествах — в виде денег, бондов, патентов, ученых и управленцев».
Боссе убеждал промышленников немедленно начать вывоз капитала из Германии. «Таким образом, предоставляемая промышленникам свобода еще больше укрепляет их связи с партией, обеспечивая защиту в будущей деятельности и дома, и за границей».
С этого дня немецкие фирмы любого уровня должны были размещать средства — а по возможности и персонал — за рубежом, особенно в нейтральных странах...
Доктор Боссе завершил совещание следующими словами: «Нацистская партия осознает, что после поражения Германии некоторые из ее самых известных деятелей будут объявлены военными преступниками. Тем не менее в сотрудничестве с промышленниками партия намеревается поставить своих наименее подозрительных, но самых ценных членов на различных предприятиях Германии в качестве технических специалистов или членов исследовательских и проектных бюро».
Все это требует очень тщательной расшифровки, поскольку совершенно очевидно, что «нацизм доктора Боссе имел бормановский акцент».
Из приведенной выше пространной цитаты можно сделать следующие выводы:
1) Борман, по существу, конфисковывал все заграничные резервы немецких корпораций и ставил их под контроль нацистской партии.
2) Эти средства, в свою очередь, предполагалось выделить корпорациям для достижения целей, поставленных на конференции.
3) Первостепенной задачей объявлялось создание «исследовательских бюро», которые должны были действовать по аналогии с подразделением N.W.7 компании «И.Г. Фарбен» — собирать информацию и заимствовать зарубежные исследования, а также выполнять собственные разработки.
4) Поскольку эти технические бюро должны были иметь партийных связных, подчинявшихся непосредственно Борману, совершенно очевидно, что по плану Бормана нацистский интернационал должен был заниматься не только шпионажем, но и собственными исследованиями под видом подразделений — «технических бюро» — немецких компаний, практически независимых от них.
5) Каждое исследовательское бюро должно было создаваться под видом какой-то иной деятельности, например, «исследования водных ресурсов».
6) Была разработана программа вывоза капиталов, чтобы союзники не получили самых ценных немецких ученых и инженеров, а также информацию в виде патентов — все планировалось перевезти за границу в надежные убежища. Это значит (с учетом всего вышеперечисленного), что Борман рассчитывал, что партия продолжит независимые научные исследования, одновременно контролируя всю информацию, полученную в результате промышленного шпионажа, и делясь ею с теми корпорациями, которые Борман и партия сочтут подходящими.
Все это приводит нас к еще более очевидному и важному выводу:
Следует также обратить внимание на скрытую угрозу, содержавшуюся в словах Боссе: «Таким образом, предоставляемая промышленникам свобода еще больше укрепляет их связи с партией, обеспечивая защиту в будущей деятельности и дома, и за границей». Другими словами, Борман действовал по известной схеме, которой пользуется организованная преступность: предлагал «защиту» и намекал на возможность применения силы против тех, кто не подчинится, а также предоставлял значительные международные ресурсы партии тем, кто будет сотрудничать.
По завершении встречи в страсбургском отеле «Мейсон руж» доктор Боссе позвонил Мартину Борману в Берлин по «секретной связи СС» и проинформировал, что все участники — что неудивительно — согласились с постановлениями и условиями конференции. Последующие действия Бормана раскрывают механизмы, которые он рассчитывал использовать для создания тайного Четвертого рейха и нацистского интернационала; он позвонил Георгу фон Шницлеру, одному из членов совета директоров «И.Г. Фарбен». Фон Шницлер сообщил Борману, что после войны зависимость победивших союзников от «И.Г. Фарбен» будет «настолько велика, что, несмотря на поражение Германии, корпорация тем или иным образом сумеет сохранить ведущее положение в европейской химической промышленности». Таким образом, в то время, когда под натиском союзников немецкие войска оставляли Францию и Голландию, немецкие промышленники по требованию Бормана энергично скупали крупные пакеты акций французских, бельгийских, голландских и люксембургских фирм.
Не стоит также игнорировать или забывать тот факт, что Борман позаботился о переправке личного архива в Южную Америку — что еще раз указывает о его намерении выжить — сначала через Мюнхен в Испанию, а оттуда на грузовых судах и подводных лодках, которые перевозили членов СС, сторонников нацистской партии, а также награбленные богатства. Этот архив должен был обеспечить надежную работу связных партии в корпорациях, разведки и финансовых агентов.
4. Усилия союзников по противодействию плану Бормана по вывозу капиталов
Совершенно очевидно, что такую программу было невозможно вечно скрывать от разведки союзников; она была слишком масштабна. И Борман, конечно, это знал. Что же он на самом деле пытался предпринять? Ясная картина бизнес-стратегии Бормана вырисовывается из краткого описания усилий союзников по противодействию его наступлению на деловом фронте.
В результате страсбургской встречи Борман
создал 750 подставных компаний под эгидой предприятий или частных лиц, где он выступал в качестве доверенного лица и имел полный контроль как инструмент управления доходом в программе бегства капиталов. Эти предприятия были разбросаны по странам Европы, Ближнего Востока и Латинской Америки. Активы хранились даже на банковских счетах в Соединенных Штатах...
Запомните эти регионы — Европа, Ближний Восток и Латинская Америка, — поскольку они еще появятся в нашей книге.
В результате действий Бормана представители партии, институт которых был создан на совещании в Страсбурге в отеле «Мейсон руж», получили возможность проникнуть в экономику одиннадцати государств, в том числе Германии, и существенно влиять на нее в послевоенном мире. К моменту окончания войны в Европе «нацистский интернационал» Бормана «уже припрятал 800 миллионов долларов и 95 тонн золота».
Картер Хидрик не знал об усилиях союзников блокировать деятельность послевоенного нацистского интернационала и соответственно связался с членом разведывательного сообщества, «с которым поддерживал отношения и который изучал действия нацистов в мире бизнеса». Выявленные факты встревожили Хидрика.
Не называя имен (Пола) Мэннинга или (Уильяма) Стивенсона, он признал, что их высказывания относительно участия нацистов в формировании послевоенного бизнеса соответствуют действительности и что американские разведывательные службы — он назвал ЦРУ и ее предшественницу ОСС — провели тщательное расследование этого факта. Он заявил, что эти ведомства выявили все сколько-нибудь значимые сделки, расчленили немецкие картели, лишили активов их владельцев, членов нацистской партии, и передали эти финансовые инструменты в американскую программу хранения собственности иностранных граждан. Он поделился со мной этой информацией, доказывая, что, несмотря на попытки немецких бизнесменов и высокопоставленных нацистов — в частности, было упомянуто имя Бормана — пережить войну при помощи тайных инвестиций, Соединенные Штаты раскрыли этот план и сорвали его. Таким образом, он настаивал, что говорить тут не о чем и в моих дальнейших исследованиях нет никакой необходимости.
Стоит ли верить, что ЦРУ отследило бывших нацистов и их деловые контакты, вопрос спорный, поскольку теперь стало известно о сделке, заключенной Алленом Даллесом и главой немецкой военной разведки генералом Рейнхардом Геленом, в результате которой вся военная разведка Германии в Советском Союзе и Восточной Европе перешла под формальный контроль ЦРУ.
Другими словами, контакт Хидрика на самом деле сообщил, что ЦРУ скорее всего использовало нацистов для охоты на других нацистов — в лучшем случае сомнительное предприятие, а в худшем раскрывающее лишь то, что вероятно хотел раскрыть сам Борман. Как бы то ни было, Хидрика не удалось сбить со следа:
Но если то, что писали Пол Мэннинг и Уильям Стивенсон о деловой активности нацистов, соответствует действительности, значит, правдиво и то, что раньше утверждал Ладислас Фараго и о чем свидетельствовала другая очень важная информация о тех, кто инициировал совещание в Страсбурге (например, Бормане). Поэтому попытка очернить Фараго была, по всей видимости, дымовой завесой. Зная, что мое предположение верно и что предпринимаются попытки скрыть правду, я провел более тщательные исследования, отраженные в этой книге. Я не принимал в расчет предположение, что замысел нацистов был разрушен; подтверждение, что страсбургский план был принят и начал выполняться, и составляет основу этой книги. Тем не менее при дальнейших исследованиях я обнаружил, что утверждения о конфискации финансовых активов американским правительством были справедливы по форме, но не по сути. Это еще одна дымовая завеса, предназначенная для сокрытия правды.
Но что это за правда, которую, по утверждению Хидрика, пыталось скрыть американское правительство?
Ответ Хидрика пугает:
Во-первых, центральной фигурой страсбургского совещания был Мартин Борман. Во-вторых, в конце войны Борман бежал из нацистской Германии и затем на протяжении многих лет восстанавливал и контролировал экономику Западной Германии, большей части Европы и Латинской Америки, причем пользовался тайной защитой и поддержкой американского правительства.
Причины, по которым американские власти поддерживали действия такого видного нациста, как Мартин Борман, мы рассмотрим в следующей главе, а теперь достаточно отметить, что Борман очень хорошо усвоил уроки «финансовых рычагов».
Но на что были направлены все эти усилия? Ответ Хидрика еще более мрачен: целью плана было
быстрое возрождение Германии и в конечном счете ее доминирование в экономике Европы... Стратегия передислокации экономики... также включала «Европейское экономическое сообщество», в котором Германия играла бы роль центра и знаменосца объединенной Европы, «доминирование которой будет обеспечено гибкими политическими методами... без применения грубой силы». Эти элементы легко различимы в истории послевоенной Европы, и Германия действительно играет ведущую роль в современной экономической модели Европы, которая называется «Европейское Экономическое Сообщество». Все свидетельствует о том, что план вывоза капиталов и сотрудничество Бормана с «И.Г Фарбен» не только принесли ожидаемые плоды, но и создали основу для европейской экономики в ее современном виде — а следовательно, и мировой экономики.
Истинность этого утверждения мы более подробно проанализируем во второй части книги, когда будем рассматривать послевоенную политическую деятельность нацистского интернационала.
В чем же заключалась стратегия Бормана?
Это была корпоративная версия блицкрига: при помощи декоративных фасадов, фиктивных корпораций, внедрения в советы директоров лиц, не замеченных в связях с нацистскими деловыми кругами, и массированных «пятых колонн» внутри корпораций Борман рассчитывал создать обширную сеть влияния на корпорации, для выявления которой потребуется армия финансовых агентов и юристов, а также годы и даже десятилетия упорного труда. Если история битвы за ликвидацию «И.Г. Фарбен», занявшей более пятидесяти лет, может служить показателем, то план Бормана оказался чрезвычайно успешным.
Но как уже отмечалось выше, для того, чтобы склонить к сотрудничеству федеральные власти США, требовались определенные рычаги. Что это могли быть за рычаги, мы рассмотрим в следующей главе.
Тем не менее картина манипуляций Бормана промышленными корпорациями, которая вырисовывается из приведенных фактов, наводит на размышления, поскольку она ставит Бормана в один ряд с такими фигурами, как Джон Д. Рокфеллер и Дж. П. Морган, но без их «этических ограничений», которых на самом деле было не так уж много, как будет показано в следующих главах. Борман не только поставил нацистский интернационал на один уровень с главными игроками в сфере международных корпораций и финансового бизнеса, но и в какой-то мере сумел проникнуть в них и использовать их в своих интересах.
D. Выводы
Теперь уже очевидно: заявления союзников об успехе в противодействии плану Бормана по вывозу капитала вызывают сомнения. Вполне возможно, что эти заявления были просто дымовой завесой, скрывающей нечто другое. Это другое будет предметом рассмотрения в следующей главе, а пока мы лишь отметим их неточность. Нацистский интернационал Бормана не только выжил, но и сохранил прекрасное организационное и финансовое состояние.
Все это свидетельствует, что неонацистские фантастические романы Вильгельма Ландига действительно «полны реалий» и что Мартин Борман был полон решимости пережить войну.
Вопрос в том, удалось ли ему это?
В следующей главе мы покажем, что он не только выжил, но выжил не один, а присутствие этих фигур в нацистском интернационале указывает, что задача нацистского контроля над секретными исследованиями в самых современных областях физики также сохранилась — вместе с людьми, которые координировали их, обеспечивали охрану проектов и претворяли в жизнь зарубежную политику нацистской партии. (с) Дж.Фаррелл "Нацистский интернационал"